Мой сосед дядя Коля прочитал полтома "Войны и мира" и думает, что Борхес - центровой "Реала". Это не мешает ему гонять по квартире дочку-малолетку Катьку, говорить "за жизнь" на кухне с "доминошником" - соседом дядей Васей и быть немножко романтиком.
Еще дядя Коля умеет плохо играть на гитаре. Играет обычно, когда кончается водка. Не свои песни - чужие. Эстетов не жалует. Но Шахрин, говорит, - пацан. Песни у него больно душевные.
Владимир Шахрин - лидер народной группы "Чайф".
Народной, потому что, когда "не со мной", хочется "завыть с тоски".
Так бывает у всех, и лучше про это сказать нельзя.
В ночь перед интервью Владимир Шахрин выпивал. На пару со всем творческим коллективом. Повод был - 15 лет назад появилась на свет группа "Чайф"

   - Почему русские так много пьют?
   - Почему латиноамериканцы так много танцуют, почему немцы так много работают? А мы много пьем. Так распорядились силы небесные.
Вообще повальным пьянством не стоит гордиться. Одно дело люди, напившиеся в баре в центре Москвы, и совершенно другое - поголовно пьющая деревня. Потому что если человек идет в бар, то у него есть деньги, он работает. А когда в селе нагнали самогон и пьют - это катастрофа.
   - Вы часто бываете в русской деревне?
   - У меня есть домик в деревне под Екатеринбургом. Когда я возвращаюсь с гастролей, всегда еду туда. Это такой ритуал. Еду туда нарубить дров, затопить баню, окунуться в полупервобытную жизнь...
   - Почему у нас, кстати, деревня живет полупервобытной жизнью?
   - Ой, это такой сложный экономический вопрос! Даже никогда, честно говоря, об этом не задумывался, потому что сам всегда спокойно в деревне иду с ведрами за водой к колодцу...
В деревне тоже разные люди есть - есть те, кто живет по привычке и особенно не старается что-то делать. И с другой стороны, в каждой деревне есть три-четыре двора, которые выглядят роскошно. У них во дворе могут стоять и трактор, и машина, и два телевизора.
Мой сосед Серега всю жизнь прожил в деревне. Он очень много прочел и достаточно много понял из того, что прочел. С ним можно говорить на любые темы. Может, он говорит другим языком, но излагает все, собака, очень складно.
Вот решил я построить баню. Хотел нанять мужиков из деревни. Мне Серега: "Ты не позорься, тебе в этой деревне жить еще. Ты мужик - давай сам построй. Сруб мы тебе сделаем - дальше справишься". Привезли они мне бревна для сруба, свалили. Потом Серега только из-за забора выглядывал и говорил, что и как делать. Там, оказывается, куча всяких ухищрений, приспособлений, дедовских способов! Есть такая загнутая железка под названием "чертилка", которой по двум бревнам проводишь, потом именно по этой черте вырубаешь, и бревно на бревно ложится абсолютно четко, без гвоздей!
Так я все построил сам - от фундамента до крыши.
   - Почему в последнее время стало так мало нормальных мужиков?
   - Ой, милая моя, у меня у самого две дочери! Это же проблема! С одной стороны, наблюдается глобальное оголубение больших мегаполисов, а с другой - даже в тех мужиках, которые остаются гетеросексуалами, настолько пропадает мужское начало, что это действительно грустно.
За последнюю тысячу лет это уже было, и не раз. Римская империя погрязла в гомосексуальной моде, пришли варвары с топорами, тупо дали по башне этим всем. И где Римская империя? Одни развалины! Так же, насколько я понимаю, произошло и с китайской цивилизацией. В итоге и в Россию придут азиаты. Это будет достаточно восточная страна.
И к этому, кстати, идет во всем мире. Смотрю я на ту же Голландию - турецкие рабочие, которых там полно, уже плотно там ассимилировались, на один паспорт живут по четыре человека. Их там уже полтора миллиона как минимум. И в Германии то же самое. К ним привыкают и германские женщины. Европейцы и оглянуться не успеют...
   - Вы знаете, что происходит в московских дворах?
   - Мы недавно делали фотосессию для одного журнала. Была такая задумка, что мы будем во дворе играть в домино, а они нас фотографировать. Мы нашли московский дворик со столиком, достали домино, начали играть. Через полчаса местные мужики начали косо смотреть. Заслали к нам гонца, который сказал: "Че-то я не понял, че это вы на нашем столе, это как понимать?" Я говорю: "Да мы вот сидим играем" - "Мужики тоже хотят поиграть" - "Да мы щас полчаса..." А он: "А мы че, ждать будем, что ли?" Я говорю: "Ну ладно, вы пока ждете, мы тогда пивком проставимся десяток бутылочек". Он тогда: "Ну конечно, играйте, сколько хотите".
Я очень хорошо знаю, что происходит во дворах в Екатеринбурге. Знаю, какие там люди.
Я сам придумал такой термин: "доверие улиц". Можно взрослеть, можно выглядеть старше. Я считаю, что это доверие улиц очень важно для той музыки, которую мы играем. Эта музыка вышла оттуда, из подъездов, и не надо об этом забывать. Если люди с улицы тебе верят - это все. Это полные залы, это успех.
"Моральный кодекс" - супергруппа. Я балдею от того, как они играют, как выглядят на сцене. Но доверия улиц у них нет. Поэтому они популярны в клубах, но практически не ездят на гастроли по большим залам.
   - Вам не кажется, что 10 лет назад "доверие улиц" и "эстетика кухонь" были актуальнее, чем сейчас? Нынешнее поколение скорее сидит в клубах, чем на кухнях.
   - Ну, глобальной "клубализации" в стране, конечно, не происходит. Но та музыка, которая появляется, ориентирована явно не на кухни и не на двор, а на клубы. Я понимаю, что группы изначально собирались под задачу, что "мы вот так-то оденемся, сделаем такую-то ритмическую основу, и вот это будет продаваться и покатит в клубах". Это уже изначально чисто коммерческие проекты. И гитары они сразу покупают навороченные. Нам гитара нужна была, чтобы себя занять. Когда кончался портвейн, на кухне было делать нечего. Нам хотелось изображать из себя "Битлов" и "Роллинг Стоунз". Романтика!
А сейчас: "Давайте группу создадим - неплохой бизнес. И на завод к восьми утра ходить не надо, и по телевизору покажут, и девчонки любят". У них и подход к музыке такой. Ко мне многие приходят и спрашивают: "Вот мы две песни написали, кому бы их дать, чтоб раскрутили". Я говорю: "Почему вы не спрашиваете меня, как сделать хороший звук, на какой гитаре нужно это сыграть? Давайте поговорим о музыке - у меня большой опыт". Им этого не надо, они все знают, им важно, где в телевизор дверка открывается. Они не понимают, что реально засвечиваются те, кто рожден для искусства. Та же Земфира не могла не стать популярной, она была рождена для этого. И я уверен: она пела не для того, чтобы заработать денег, а потому, что должна петь.
   - А кроме Земфиры, кто еще есть, кто рожден?
   - "Мумий-тролль". Ведь, собственно, он и помог Земфире. История была такая: она сначала пришла к Диме Гроссману, нашему директору, принесла демозапись. Гроссман предложил мне: "Давай вместе будем этим заниматься: ты - музыкальной частью, я - промоушном. Я послушал и сказал, что мне не нравится, потому что от всего этого пахнет советским музыкальным училищем. Это действительно было неинтересно - роскошный голос, все правильно спето, но не цепляло. И я видел, что голос есть, поэтому сказать ей, что она что-то делает не так, я не могу. Она самостоятельный продукт, ей дирижер не нужен. Тогда появился Бурлаков (директор "Мумий-тролля". - Ред.), и это музыкальное оформление, и подача "Мумий-тролль" в юбке" сделали ее популярной.
Еще мне нравятся "Танцы минус" - самобытный, наглый, уверенный в себе Петкун. Такой отечественный Ноэль Галлахер (солист английской группы Oasis). Он нормально безбашенный - натуральный продукт. Не то что ему кто-то сказал: "Ты будешь Галлахером, всех посылать на хер, всем грозить дать по башке". Он посылает, только когда точно знает, что может дать сдачи. Он занимался боксом. При этом ему совершенно искренне нравится наша лиричная песня "Я рисую на окне глаз твоих косые стрелки..." - он ходит на концерты и умиляется. И всегда после концерта подойдет, спасибо скажет.
Из более жестких экстремальных групп мне больше всего нравится IFK. Паштет - очень мощная фигура. Причем это удивительно, потому что человек вырос в среде достаточно обеспеченной и теплой, так как является сыном артиста Филиппенко и мамы-журналистки. Ему в детстве правильные книжки читали, я в этом уверен. Но из него прут жесткость и агрессивность, причем настолько естественно! И это не агрессивная жестокость - артистическая. Я на него смотрю с удовольствием, хотя долго слушать его музыку мне тяжеловато.
   - Если говорить о вас и ваших современниках - БГ, Кинчеве. Раньше вы были "антисоциальны". Сейчас вроде бы нет ничего, против чего протестовать, и к тому же появилось много молодых конкурентов. Вы не чувствуете, что ваши песни стали сильно меняться?
   - Мы все тогда писали о том мире, который нас окружал. Мы жили в другой стране, в другой социальной среде и сами были моложе лет на 10-15. Сейчас мир вокруг нас изменился, мы живем в другой стране, у нас нормальные гитары. Глупо было бы мне сейчас играть на хорошем инструменте и возмущаться: "Какая задница, у меня нет хороших струн". Если лет десять назад мне казалось: "Вот есть мир, и я должен петь о нем и о проблемах этой страны", то теперь я точно понимаю, что эта страна состоит из каждого человека в отдельности. В зале обязательно находится человек, который почувствует: "Да, вот это спето именно про меня". Раньше казалось, что мы можем переделать весь мир. Сейчас я понял, что лучше я тихонечко спою и что-то переделаю в одном человеке и это будет гораздо более ценно.
   - Вам стало жить интереснее, чем десять лет назад, или трудно однозначно сказать?
   - Жизнь вообще интересна. Я вообще считаю, что нашему поколению безумно повезло. Мы активно пожили в той стране и сейчас живем в другой. И если мы сумели чего-то добиться, если у нас что-то получилось, мы очень это ценим.
Для моих детей свобода заниматься любимым делом естественна. Они в этой атмосфере практически родились. Поэтому оценить эту свободу не могут. А мы можем. Я каждый раз перед концертом заглядываю в зал, вижу этих людей и думаю: неужели это все со мной произошло, столько людей пришло слушать наши песни? Мы же в школе в классе физики играли просто так и даже не надеялись, что когда-то будет такой успех.
   - Сколько лет вашим дочерям?
   - Дашке будет 16, а Юльке - 18.
   - Вам не кажется, что у них другой взгляд на жизнь, какой-то потребительский, что в них меньше романтики?
   - Мои дети не сидят глобально в интернете, что меня очень радует. Потому что многие мои знакомые от своих детей в шоке. Они говорят: "Что происходит, у них нет друзей, они не ходят на улицу, они сидят и в компьютер долбятся целыми днями - и все". У моих - море друзей. Последние пять лет мой дом полон подростков. Они там хихикают, ржут. Собираются на танцульки, вечеринки. Кости друг другу перемывают, ходят на концерты, в музеи ходят, просто по городу болтаются.
Может, они чуть более меркантильны, но я даже не знаю, хуже это или лучше. Я иногда говорю своим детям: "Дети, вы мажоры стопудовые". Но это же я их такими сделал, я их начал баловать, привозить им всякие кофточки. Естественно, если они с детства привыкают к хорошим вещам, они же не пойдут теперь на турецкий рынок за покупками. Когда к ним приходит в гости компания и сжирает холодильник, дочки знают: никто их за это не поругает, потому что семья от этого неделю голодать не будет.
Зато они знают больше. Если их сравнить со мной или моей женой в их возрасте, мы это все знали лет в 26.
   - Но если нет недоступного - нет романтики.
   - Я думаю, это в нашем понимании нет. У них какая-то своя романтика. Мы просто не врубаемся. Может, это какая-то компьютерная романтика, интернетовская. Иногда начинаешь в чате общаться, понимаешь, что у них есть какие-то внутренние отношения, есть свои поэты. У них очень романтичные встречи. Вчера вот на концерт приезжали ребята из Питера. И их друзья по интернету из Москвы в шесть утра встречали на вокзале. Они с утра бродили по заснеженной Москве, нашли на Арбате табличку "Чайф", сделали вокруг какие-то снежные горы.
Я вообще очень оптимистично смотрю на следующее молодое поколение. Думаю, что в общей своей массе они грамотнее и интереснее, чем мы.
   - Если бы у вас был сын, вы бы отдали его в армию?
   - Я всегда остерегаюсь говорить о том, что со мной не происходило. У меня нет сына. Мне не знакомо это чувство, когда собственного ребенка надо отдать в армию. Хотя в принципе надо вроде как. Сам я служил на Дальнем Востоке, и у меня никаких отрицательных ощущений не осталось. Сейчас мне вообще все это кажется каким-то пионерским лагерем. У меня была тетрадь "7 суток на третьей полке", где я писал стихи любимой девушке. Сначала я был в ужасе - меня загнали в скотовоз и вместе с какой-то толпой пьяных подростков везут неделю на Дальний Восток. Но там, на пограничной заставе, я себе казался героем, который ходил, охранял Родину и при этом испытывал очень светлые чувства, причем абсолютно искренне. Клянусь, когда подняли красный флаг, вышел офицер и объявил нам приказ: "Заступить на охрану государственной границы", меня немного залихорадило. Я реально понимал, что мне, 19-летнему пацану, доверили автомат, и эта ответственность очень подтягивала.
   - Вам нравится, что вернулись старый гимн и красный флаг?
   - Условность, конечно. Меня лично не оскорбляет и не раздражает. Я понимаю, что ничего от этого не изменится. Знаете, раньше Екатеринбург был Свердловском, и я никогда не ассоциировал его с революционным деятелем Яковом Михайловичем Свердловым. Просто город Свердловск. Точно так же я думаю, что красный флаг не будет ассоциироваться с убийствами царской семьи и кровавым 37-м годом. А гимн по музыке неплох, поется легко. Я даже думаю, что, если нас заставят петь "Союз нерушимый", никто не вдумается в смысл этих слов. Лет десять попереживаем и привыкнем. Лишь бы они через пять лет снова не начали ничего менять. Уже хочется сказать: "Вы только определитесь, блин!".
   - Вам не кажется, что гимном России могла бы запросто стать ваша песня "Ой-е"?
   - Точно так же подходит и "Песня про зайцев".
Что касается "Ой-е", я даже не понимаю, почему люди с таким диким восторгам ее поют. Наверное, просто то, о чем поется в этой песне, актуально каждый день. Это была как раз одна из первых песен, когда я заинтересовался проблемами конкретного человека. А получилось, что пою обо всех.
Я уже даже не воспринимаю "Ой-е" как свою песню - пою как фольклорную. Так, наверное, песни и становятся народными - кто-то же придумал "Ой мороз, мороз".
   - Почему именно ваши песни чаще всего поют во дворах?
   - Они придуманы на гитаре. А я не такой уж гитарист-виртуоз, и те аккорды, на которых они придуманы, знают все, кто играет на гитаре.
   - Сколько еще просуществует группа?
   - Пока нам самим не надоест. Жанр позволяет. Не сможем стоять на ногах - сядем на стульчики.

Беседовала Юлия САНКОВИЧ
25.12.2000