Как и было написано в афише, концерт начался ровно в 24:00 , длился 75-80 минут и строился на альбоме “Пусть все будет так,как ты захочешь” (Похмельная, Но это так, Четверо парней, 17 лет).Музыканты вышли бодрой походкой, поздоровались. Шахрин сказал, что у них сегодня парижский концерт и поэтому для начала будет исполнена самая что ни на есть парижская песня! (Похмельная).После этой песни или чуть позже Бегунов поинтересовался: А что это никто не выпивает? (пауза) Пьющие (пожизни) и непьющие (сейчас) выглядят отвратительно, уж поверьте мне!После этого из первых рядов послышался вопрос типа, а как сам, на что Шахрин ответил: А он пять лет назад принял последнюю дозу и до сих пор ему живется хорошо на ней. Песню “В ее глазах” Шахрин представил следующим образом: “Я знаю у бара рядом с лестницей есть столик, с которого сцены не видно. Давайте позовем сидящих за ним людей”, приставил ладошки рупором к горлу и крикнул “Эй, есть еще… там хоть кто-то? Эй, есть еще там?”. Перед песней о бдительности Шахрин поздравил всех с преодолениемакклиматизационного периода парижской жизни, когда уже дезодоранты перестают действовать и можно от души потанцевать. Правда народу было дофигища, во всяком случае в танцзале стояли спина-к-спине. Перед “Белой Вороной” Шахрин долго говорил что-то про людей, которые двигали рок в восьмидесятые годы. В это время Бегунов с довольным лицом стоял, слушал, и как только хвалебных слов стало меньше, вмиг съежился: “А что, это не про меня?” - “Про тебя в первую очередь” - и опять довольное лицо на кивающей шее.Песня “Завяжи мне глаза” почему-то была объявлена как новая с нового альбома. Всем присутствующим было напомнено о телевизионном вечере в среду и после “Оле-оле-оле-оле. Россия, вперед” на поле вышли аргентинские и ямайские футболисты. В последнем повторении припева “Какая боль, какая боль. Россия – Украина ….”, затем проигрыш, и сразу после окончания песни: “5:0”.Пока Ямаечка не прозвучала, из зала больше всего просили спеть эту песню. Студенчество поздравили с новым учебным годом “бутылкой кефира”, сказав, что сами такими были.Осени в Париже была посвящена песня “Но это так”. После Пригородного блюза под бегуновское пение и сопровождение, к сцене подошел дядечка, который имел отношение к Зоопарку, Шахринполобызался с ним и сказал теплые слова. В заключение попрощались со словами: “У вас еще вся ночь впереди, и по традиции надо бы что-нибудь спокойное, о самых чистах существах, о детях”. А Бегунов добавил: “Помните об ответственности – детей кормить ведь надо”. Слава Двинин, по-моему, за весь концерт ни слова не сказал, и даже не улыбнулся, Валерку не было видно за головами и его тарелками.Бегунов, как обычно бывает, показывал язык и строил рожицы, но не злоупотреблял этим. По сцене особенно не разбегаешься, приходилось дуть щеки на Валеру,а один раз он проверил спиной, насколько крепки зеркала задней стены, за что получил суровый взгляд настройщика гитар (к сожалению, не знаю имени).У одной девушки он поинтересовался, что это за каракатица у нее на плече. И через некоторое время: “А давайте меняться…. картинками”.И еще: во время забойных хитов в зале стоял настоящий рев, заглушающий звуки из динамиков, и если вдруг сбиться с ритма, то можно почувствовать, как дрожит пол под ногами.

Вот песни, которые прозвучали :

Всему свое время, Ой-йо, Не спеши, Не дай мне повод, Оранжевое настроение, Похмельная, Но это так, Четверо парней, 17 лет, Белая Ворона, Рок-н-ролл этой ночи, Все хорошо, Шаляй-Валяй, Кто-то хитрый, В ее глазах, Аргенина-Ямайка, Завяжи мне глаза, Пригородный блюз